Великая Неделимая и холодная Пустыня

[Александр Махнев]

Оригинал статьи Бориса Синюкова
March 7th, 5:55

Это, если кто не понял, ближайшая перспектива России, где живет на небесах Онотольич, принимая живейшее участие в осуществлении этой перспективы.

В результате еще лет двадцать и вся Великая и Неделимая покроется песками как Аравия или Сахара, реки высохнут, а резкая континентальность климата будет как на Луне, зимой минус 170 градусов, летом - плюс 130. Хотя, если учесть воздух, который над Землей пока есть, то зимой в России будет минус под сотню градусов, а летом - под плюс шестьдесят. - Значительно континентальнее, нежели в пустыне Гоби.

Про живейшее участие не забудьте, я потом к нему вернусь, а пока ретроспектива и увязка ее с завтрашним днем.

Когда-то в Аравии текли значительные и многочисленные реки, потом они высохли, получились вади, потому что будущие евреи сожгли все леса в печках для металлов, но главным образом для получения бисера из песка, на который затем закупили весь мир. Конечно, это была хищническая эксплуатация природы, иначе бы Аравия не получилась сплошной пустыней. То же самое можно сказать и о нижнем Ниле по каждому из его берегов, так как евреи пожаловали туда сразу же, как только Аравию превратили в пустыню.

Когда-то север Западной Европы в смысле обилия лесов ничем не отличался от таежной России средней полосы, но экспансия евреев с Гибралтара, Кавказа, Центральной Азии и Дальнего Востока (Великий проходной двор) за какое-нибудь столетие уничтожила всю западноевропейскую тайгу из-за сверхконцентрации тяжелой промышленности и пролетариата, требующих дров. Но так как правители Запада, в которых кое-что осталось от Детей Моисея, были значительно умнее безмозглых правителей России, поэтому минимум лесов восстановили.

Теперь о немереных когда-то российских лесах, которые совсем недавно, лет 50 назад, казались нескончаемыми, хотя в европейской части, по рекам и возле железных дорог вырублены подчистую еще при царизме. И уже советская власть кинулась рубить в Сибири и продавать, продавать, продавать и именно в кругляке, а не в деревянных изделиях, к чему и Онотольич подключился.  

А теперь иллюстрации.

Вот вы можете себе представить, чтобы для сбора годового урожая яблок яблоню надо срубить, яблоки со сваленной яблони обобрать, а саму яблоню пустить на дрова? А я ведь это видел собственными глазами, правда, не яблони, а кедры в Приморском крае, которые растут до зрелости в пять раз дольше яблони. Срубают 150-летний кедр, собирают с него шишки, а все остальное оставляют гнить. Это было в 1963-65 годах.

И вообще, если вам надо про использование природных ресурсов в России и завоеванных, простите, освобожденных ею народов, выразивших желание, то вам надо сюда, в природные ресурсы. И, если вам потребуется узнать, что вы имели от этого бардака, то вот сюда, в два среза русской истории. А то мне некогда, я ведь сегодня о совсем другом ресурсе, о пресной воде, которой совсем недавно в России было хоть залейся. Жулик Лужков со своей воровкой Батуриной даже хотел излишек ее из сибирских рек продать на экспорт.

Итак, ирригация, зачем она нужна кроме затопления древних артефактов, чтоб археологи не докопались? Дело в том, что великие русские реки, ранее полны-полнешеньки водой летом вдруг стали пересыхать как в прошлом году в тот момент, когда слишком часто попить хочется. А попить неоткуда, причем началось это лет 50 назад, прямо перед началом советской ирригации, поэтому на реках пришлось создать искусственные моря с пресной водой, чтоб летом городские водопроводы могли попить.

А отчего так вышло, если раньше реки долгие века несли свою воду круглый год почти равномерно, слегка взбухая только весной и в период затяжных дождей? - Исключительно из-за вырубки лесов, отправляемых за границу со времен возникновения Венецианской республики и пути леса «из варяг в греки», причем «варяги» в виде лиственницы оказались в Зауралье, в Кондинской низменности.

Теперь давайте ответим на вопрос, почему маленькая Финляндия, бывшая презираемая чухня, ныне снабжает Россию мебелью и бумагой, а леса ее не скудеют? - Потому что они лес рубят, примерно как яблоки собирают с яблони - ежедневно выборочно и только спелые. Причем все идет в дело. Пни с корнями превращают в древесный уголь для гриля, попутно получая разную химию, затем упаковывают его в аккуратненькие мешочки и поставляют в Россию за доллары. Хвою собирают и отправляют туда же за те же зелененькие бумажки в виде хвойного концентрата для дамских припарок наших олигархов. Ветви аккуратненько рубят, сушат и продают для каминов. Вершинки оцилиндровывают, делают из них распилы и обшивают ими сауны по всему миру. Остаются чистенькие стволы, каковые сортируют: сучковатые на неответственные доски, гладкие - на мебель. Причем так экономно, что например, дверной косяк по длине состоит из трех-четырех коротеньких дощечек, так ловко в зазубрину склеенных на специальном станке, что от цельной доски их не отличить даже в лупу.

А бумага из чего? - не догадаетесь вы. - В основном из опилок и стружек и частично из пней, ребята, а картон - из коры. Примерно как американцы используют тушки бройлеров, от которых остаются неиспользованными только петушиный крик и курячье квохтанье. Так что по финскому лесу аккуратно как охотник ходит спецмашина, выбирает нужное дерево, спиливает его, ни в коем случае не трогая окружающих его младенцев, мальчиков и юношей, не годных по возрасту к армии.

А как у нас? - Ну, примерно как траву косят, не выбирая отдельных травинок. Затем из скошенных деревьев выбирают процентов пятьдесят лучших стволов, все остальное бросая на произвол судьбы, тащат трелевочником к речке и сбрасывают с крутого бережка, чтоб приплыло поближе к какой-нибудь ж.д. станции, не обращая внимания на то, что следующие по порядку 50 процентов остаются на берегах или уплывают аж в Ледовитый океан. Но это все у меня описано, если вы ходили по ссылке.

Таким образом, на продажу за бугор остается 25 процентов от скошенного подчистую леса. Но Онтольичу плевать. Во-первых, лес еще есть там, где ни дорог, ни речек пока нету. Во-вторых, себестоимость такой «добычи» леса - копейка за куб, а продает его Онотольич по 200-300 долларов. В-третьих, на его век хватит, как хватило гусским князьям, царям, генеральным секретарям и предыдущим президентам.  

А теперь следствия из этого разбоя, которые Онотольичу вряд ли удастся пережить. Так как прошлогодние российские летние пожары, возникающие не от неосторожно брошенного окурка туристами, а от преднамеренной спички с бензинчиком. Это низшее руководящее звено конторы Онотольича, без спросу босса, облегчает себе жизнь, попутно складывая в карман дополнительный профит работодателю.

Ведь к новому порубочному участку не подъедешь сквозь рукотворный бурелом предыдущей «заготовки леса», даже на бульдозере. А чистить как финны какой же дурак будет? Ведь проще поджечь, а потом по пепелищу ездить, лавируя меж обгорелыми пнями, каковые стало отчетливо видно как на автодроме после уничтожения лесной молодежи и мяса проданных стволов. Кроме того, пожар ведь не дурак, чтоб довольствоваться опилками, когда рядом нетронутая смолистая хвоя не порубленной стены тайги, вот и полыхают верховые пожары, каковые очень даже хороши для бизнеса Онотольича.    

С маленькими обгоревшими вершинками в плотной тайге дальше деревья расти не будут, они - трупы, вполне годные на продажу в ближайший год, два, три. Причем абсолютно бесплатные, так как контора Онотольича будет вроде как утилизовать никому не нужные трупы, примерно как бомжей, на кресты которым у государства Онотольича не хватает ни денег, ни древесины.          

Теперь об отличиях сплошной рубки-косьбы, свойственной России, от выборочной рубки по-фински. Но сперва об естественном возобновлении тайги после пожара от молнии до нашей людоедской эры.

На месте выгоревшей тайги вначале поселяется осина, так как пушистые семечки ее летают как самолеты. Потом под защитой осинника оживают из-под золы семечки березы, так как их очень дохрена и все они погибнуть при пожаре не успевают. И, в конечном итоге березняк вытесняет осинник. Потом под защитой березняка начинают прорастать хвойные особи, с большой глубины, ибо даже лесопосадчики, зная эту особенность, закапывают семена глубоко, специальной штангой-шприцем. Проведя детство под сенью берез, хвойные перерастают березы, высовывая свою макушку к солнцу, и гасят взрослый березняк, а молоденькие тоненькие как прутики березки-детки чахнут в этом лесном подвале. И примерно через триста лет вырастает новая хвойная тайга, годная к рубке.

Тут надо заметить, что от молний тайга выгорает сравнительно небольшими участками, никогда не бывает так, чтобы от Москвы до Урала тайга выгорела. Поэтому осеменение ветром - не проблема. Но не всегда и заготовители Онотольича выжигают мусор и это хуже, лучше бы выжигали. Так как зловонно гниющие остатки от порубки, особенно на бескрайних площадях, куда даже ветер из тайги не дотягивается, губят семена как осины, так и березы и в высохшей земле семена хвойных не пробуждаются.

Пожары от молний не могут выжечь всю тайгу от Питера до Забайкалья, они ее жгут умеючи, а вот вырубить подчистую за столько-то веков - нет ничего проще. Недаром контора Онотольича называется «Илим Палп», пятую часть которой он контролирует через фирму «Финцелл»

«Илим» тут, я думаю, Усть-Илимск, «палп» - по-английски пульпа или древесная щепа для дальнейшей переработки за буграми нашей Родины, а «целл» - сокращенно целлюлоза. И вся эта бодяга рубит лес в Иркутской области, ближе к Москве леса уже нет, а далее на восток лес рубят уже китайцы.

Итак, леса в кондовой России уже нет, не считая огрызков, например, по речке Вычегда, которые уже дорубают. И Зауральской тайги уже нет, ее сплавили еще в Венецию до Романовых.

Вот и подошла пора рассказать, почему расход воды в великих реках России по времени года был почти одинаков, даже и при писателе Горьком, когда он был еще мальчишкой Пешковым.

Дело в том, что в тайге зимний снег стаивает очень медленно, на полтора-два месяца дольше, чем на вырубленном пространстве, а так как вырубленного пространства при Пешкове было значительно меньше, нежели тайги, то весенний паводок длился практически все лето, вплоть до осенних дождей. Но это грубо, можно и поподробнее.

С открытого места вода стекает в реки до оттаивания земли, поэтому и паводок нормально-небольшой и образуется, свидетель Пешков не даст соврать. Тогда как таежный снег тает в оттаявшую землю, поэтому только небольшой своей частью скатываясь в реки, тогда как большая часть впитывается в землю для будущих миллионов ключей, ручейков, ручьев, речушек и небольших рек, в долинах каждой из которых согласно рельефу образуются по всей длине небольшие болотца и настоящие многоверстовые болота. Поэтому даже в засушливое лето как прошлогоднее дебет великих рек очень слабо изменяется, дотягивая до осенних дождей.

А теперь на голенькой как коленка русской Единой и Неделимой что мы видим? - Весь зимний снег стаивает по мерзлой земле за полторы-две недели и весь через день-другой оказывается в великих реках, поднимая их уровень на тот же срок в 8-12 раз от межени. Проходит две недели и вся эта вода оказывается в южных морях и Ледовитом океане, а великие реки превращаются в ручейки. Мало того, десятки так называемых водохранилищ при совершенно бесполезных ГЭС, рассредоточенных одно за другим как бусы на ниточке, в самую жару увеличивают площадь испарения великих рек в десятки и сотни раз, так что упомянутые океан и южные моря морщатся от негодования.

Так, а что вы читаете в газетах и видите в своих зомбоящиках? - Как что? - Погодные аномалии, вдруг возникшие одновременно по всей Руси, причем все сосредоточившись из «раз в сто» и даже «раз в тысячу лет» как раз при вашей недолгой жизни.

Вот глядите.

Прикубанье ежегодно тонет, тогда как не тонуло никогда в предыдущие сотни лет. Почему? - Весь лес в весьма лесистой некогда Адыгее и прочем Предкавказье вырубили и продали за свои бугры.

Весь бассейн великого при Гоголе Днепра, за неделю заполнив свои бессчетные водохранилища-болота, через две недели превращается, например, в Смоленске в ручеек, легко переходимый вброд горе-рыбаками.

Весь бассейн Волги ежегодно сперва тонет, а потом почти сразу же остается без питьевой воды. То же самое можно сказать даже о северных реках, таких как упомянутая уже Вычегда, Сухона, Кама, Северная Двина, Печора. Тут давно уже сквозняком не плавают пароходы, каковые плавали еще при последнем царе. И даже Обь с Иртышем летом куры переходят, зато в весеннее половодье тонут все города и деревни, начиная с Алтая. Заметьте при этом, что предки наши были не совсем дураки, чтобы строить свои деревни на затопляемом месте. И я уж не говорю о реке Томь, по которой Томск назван при впадении ее в Обь, а я жил на ней с института с 1958 года на 500 километров выше. Так вот, во времена института я никогда не видел на этой реке островов, а ныне она - вся в островах как леопард в пятнах.

Итак, чтобы перейти к России, как стране «стихийных» весенних бедствий, мне нужен все же ареал Усть-Илимска, вотчина Онотольича. Никогда со времен писателя Гончарова города и села на Енисее и Лене от истоков до Ледовитого океана не тонули весной. А вот лет 10 уже как ежегодно тонут, причем катастрофически, даже программа Вести в Ящике вздрагивает.
Уж не стахановец ли «Илим Палп» тут виноват?